Андрусь Унучак специально для проекта «Русское богоискательство».
Мало кто знает, что в истории петербургского Дома Евангелия имеется интереснейший белорусский эпизод. Дело в том, что судьба основателя петербургского Дома Евангелия пастора Вильгельма Фетлера теснейшим образом связана с белоруской Варварой Ковалевской. Об истории их любви в Российском государственном историческом архиве сохранилось немало документов. Но обо всём по порядку.
Эта история произошла в Гродно в 1911 г. Молодой баптистский пастор Вильгельм Фетлер приехал из Петербурга в самый западный белорусский город, чтобы просить руки гродненской девушки, дочери почетного гражданина, Варвары Ковалевской. Он остановился в гостинице “Европейская” и пригласил к себе в гости родственников невесты и её саму, а также нескольких знакомых из Гродненской баптистской церкви. Однако, к большому удивлению петербургского служителя, прежде чем собрались приглашённые, к нему в номер явилась полиция. В составе “полицейской делегации” был гродненский полицмейстер Фриммерман, два или три пристава и ещё несколько нижних полицейских чинов. На вопрос В. Фетлера про цель их визита, полицейские не отвечали, и начали разговаривать только когда собрались гости петербургского пастора.
Разговор начался с обвинений В.Фетлера в организации “незаконного молитвенного собрания” и, одновременно, в том, что он “развращает молодую женщину”. Как написал позднее пастор в жалобе на имя премьер-министра и министра внутренних дел Российской империи Петра Столыпина, гродненский полицмейстер вёл себя настолько грубо и оскорбительно по отношению к Варваре Ковалевской и всем присутствующим, что его стоило вызвать на дуэль. И только духовное звание не позволило В. Фетлеру сделать это. После такого “разговора” гродненский полицмейстер потребовал от присутствующих освободить номер В. Фетлера, а ему самому приказал немедленно выехать из Гродна. В случае отказа, полицейский начальник угрожал Фетлеру тремя месяцами тюрьмы. В ответ петербургский пастор позвонил гродненскому вице-губернатору, но тот заявив, что Фетлер проводит в городе нелегальные богослужения, занял сторону полицмейстера.
Позднее, в процессе разбирательства по жалобе Фетлера выяснилось, что перед вышеозначенными событиями он на самом деле обращался к гродненским властям прося у них разрешения провести в городе “чтения в народном доме против пьянства и о пользе изучения Евангелия”. В этом вопросе его поддержал начальник Гродненского губернского жандармского управления Карпов и заведующий гродненским народным домом. Но полицмейстер Фриммерман на прошение Фетлера отреагировал следующим образом: “Вы самая вредная секта, вас всех следует выгнать вон отсюда, скорее я позволю чтобы мне сняли голову, чем разрешу вам собираться на сходки”.
Уже через два дня после жалобы Фетлера на действия полиции, П. Столыпин предложил гродненскому губернатору провести расследование по этому делу, поскольку из жалобы могло следовать, что гродненский полицмейстер “совершил служебную провинность, которая носит характер преследования личности за религиозные убеждения”.
За то время, пока проводилось расследование, произошло новое происшествие, связанное с В. Фетлером и В. Ковалевской. Подробности мы узнаём из новой жалобы В. Фетлера на имя П. Столыпина, которую он написал 28 апреля 1911 г. Между прочего, петербургский пастор сообщал: “Третьего дня, в воскресенье вечером, из Петербурга в Гродно выехала подруга моей невесты по курсам, Елизавета Николаевна Кутейникова, с тем, чтобы пробыть с ней несколько дней в это тяжёлое для неё время, когда одних гонят, других арестовали (полиция арестовала в административном порядке трёх гродненских баптистов, которые были приглашены Фетлером в гостиницу “Европейская”. – авт.) и др. Должен отметить, что названная Кутейникова православного вероисповедания. Но что получается? Только что я получил телеграмму от моей невесты из Гродно, что её подруга Кутейникова, сразу же по приезду, арестована”. Через некоторое время стало известно, что Л. Кутейникову обвинили в использовании “фальшивого заграничного паспорта” и выслали из Гродно.
Все эти события и то, что о них начала писать пресса, привели к активной переписке МВД с гродненским губернатором. Губернатор писал в Петербург, что В. Фетлер на собрание в свой гостиничный номер пригласил около 120 человек, из которых только некоторые были баптистами, а абсолютное большинство – православные и католики. А также то, что Л. Кутейникова ехала в Гродно с “фальшивым” заграничным паспортом. Стало известным также, что полиция по просьбе родителей В. Ковалевской установила слежку за их домом на Дворцовой площади. Благодаря этой слежке и была задержана Л. Кутейникова, которая с вокзала сразу же поехала к В. Ковалевской.
Ситуация складывалась настолько драматично, что В. Ковалевская решила лично обратиться к П. Столыпину и написала ему “Объяснительную записку”, в которой изложила свой взгляд на события вокруг её помолвки с В. Фетлером: “До февраля месяца сего года (1911 г. – авт.), – писала В. Ковалаевская, – вопрос о Боге оставался для меня открытым, хоть я упорно искала его решения. Будучи на курсах (имеются ввиду Высшие женские курсы в Петербурге. – авт.) я принимала активное участие в религиозном движении, которое в последнее время охватило значительную часть студенчества, усиленно изучала Библию одна и в кружках, посещала публичные собрания и лекции на религиозные темы. Наконец я пришла к вере в Иисуса Христа, как Сына Божия и Единого источника вечной жизни. Вскоре я решила присоединиться к обществу баптистов. К этому переходу я отношусь полностью сознательно, поскольку он является результатом моего личного убеждения. Родители мои против моего перехода в общество баптистов и выхода замуж за В. Фетлера. Местное духовенство (имеются ввиду гродненские православные священники. – авт.), узнав про это, начало предпринимать действия, направленные на то, чтобы помешать моему переходу, прося помощи у местной власти и действуя заодно с ними”.
О расследовании, которое проводил гродненский губернатор по жалобе В. Фетлера, В. Ковалевская сообщила следующее: “Общий тон дознания был таков, что старались доказать, будто Фетлер целью своего приезда в Гродно поставил совращение в баптизм и первой своей жертвой выбрал меня. Я отрицаю это категорически и утверждаю, что ни про какое совращение здесь не может быть и речи”.
После очередного запроса министра внутренних дел в канцелярию гродненского губернатора, тот, 1 июня 1911 г. ответил, что “Фетлер … приезжал в Гродно, чтобы попробовать получить от Ковалевских согласие на брак с их несовершеннолетней дочерью Варварой. Не получив желаемого согласия и убедившись, что согласия этого он никогда не получит, Фетлер решил тайно вывезти девицу Ковалевскую из дома родителей. Для осуществления задуманного, Фетлер, вместе с Кутейниковой, достал у С.-Петербургского Градоначальнока заграничный паспорт на имя Кутейниковой с дочкой, без определения в нём возраста как Кутейниковой, так и её дочки. Таким образом очевидно, что Кутейникова, под видом своей дочки должна была вывезти Варвару Ковалевскую за границу и там передать её Фетлеру. Придуманный Фетлером план не удался только благодаря внимательности и расторопности местной полиции во главе с Полицмейстером Фримерманом”. В этом же письме гродненский губернатор подтвердил, что к нему обратились родители В. Ковалевской и местное православное духовенство с просьбой не допустить брака Варвары Ковалевской с Вильгельмом Фетлером. При том, что сама В. Ковалевская, как видно из переписки, дала своё согласие на брак с петербургским пастором.
Рассмотрев жалобы В. Фетлера и донесения гродненского губернатора, П. Столыпин вынес свой вердикт, в котором объяснял, что: “Присутствие в нанятом Фетлером в гостинице помещении девяти известных ему лиц само по себе не может быть рассматриваемо как публичное собрание, организация которого потребовала бы какого бы то ни было разрешения или заявления, и наложение на них наказания, как на участников предполагаемого, но предупрежденного полицией собрания, которое фактически не состоялось, и не проистекает из сущности принадлежащих Губернской власти, на основании Положения о чрезвычайной охране, прав. Поэтому предлагая Вашему Превосходительству отменить распоряжение Ваше по этому предмету, я вместе с тем обращаю Ваше внимание, что в отношении дочери Статского Советника Кутейниковой, уличенной в использовании фальшивого вида на жительство и в подготовке такого же вида для дочери почестного гражданина, несовершеннолетней девицы Ковалевской … не приняты меры к возбуждению судебного против неё преследования”. Таким образом, министр Столыпин отменил административный арест Фетлера и гродненских баптистов, и обратил внимание губернатора, что не возбуждено дело за использование фальшивого паспорта.
На это предписание министра внутренних дел из канцелярии гродненского губернатора ответили 21 июля 1911 г. Губернатор доложил, что постановление об административном аресте В. Фетлера и других верующих-баптистов отменено. А насчёт возбуждения дела в отношении Е. Кутейниковой он сообщил неожиданную вещь: “Имею честь доложить, что заграничный паспорт дочки Статского Советника Кутейниковой только возбуждал, согласно указанных в моём представлении от 1 июня за № 8611 примет, подозрения в подделке, и после тщательной проверки оказался настоящим; для дочери почетного гражданина Ковалевской – Кутейникова отдельного паспорта также не изготовляла”. Таким образом, в споре В. Фетлера с гродненскими властями, первый был совершенно прав, что были вынуждены в конце концов признали и сами власти.
В конце концов родители В. Ковалевской всё же дали согласие на её брак с В. Фетлером. Свадьба состоялась в конце июня 1913 г. в Доме Евангелия – самой большой баптисткой церкви Санкт-Петербурга. До того времени В. Ковалевская успела окончить Лондонскую баптистскую миссионерскую школу и была рукоположена в сан диаконисы. Поздравить молодых с вступлением в брак собралось большое количество гостей, в том числе председатель Всемирного баптистского союза Роберт Мак-Артур, который приехал из Англии. У Варвары и Вильгельма родилось 13 детей, которые переняли веру своих родителей, хорошо играли на музыкальных инструментах, пели в церковном хоре.
Вот такая история случилась в белорусском Гродно. Для понимания контекста следует отметить, что в 1793 г. именно в гродненском королевском замке прошёл последний сейм Речи Посполитой. В 1863 – 1864 гг. Гродно стал одним из главных центров восстания, которое охватило Беларусь, Польшу и Литву. После восстания здесь долгое время сохранялось чрезвычайное положение. В 1902 – 1903 гг. гродненским губернатором был П. Столыпин. В 1904 – 1905 гг. Гродно стал одним из центров деятельности нелегальных белорусских национальных партий социалистической направленности, также активизировались польские и еврейские организации. В 1909 г. здесь возникла белорусская католическая организация во главе с ксендзом Ф. Гринкевичем. Согласно информации православного духовенства, в 1910 г. появилась Гродненская баптистская церковь с которой власти вели борьбу. Поэтому чрезвычайную активность гродненского полицмейстера Фриммермана можно объяснить сложностью обстановки в городе. С другой стороны, важным фактором счастливого разрешения конфликта В. Фетлера с гродненскими властями было то, что лекции Фетлера в Петербурге некоторое время посещала Ольга Нейдгардт, жена П. Столыпина.
Автор высказывает благодарность Алексею Валерьевичу Синичкину за помощь в поиске архивных документов.
Автор статьи Андрусь Унучак (Минск, Беларусь) – кандидат исторических наук, занимается изучением истории Евангельской Церкви Беларуси в ХІХ – начале ХХ в. Автор ряда научных публикаций по истории белорусского протестантизма.